За прошедшие с первого знакомства 23 года желание посетить Байкал росло. Мало-помалу чаша терпения наполнилась. И вот, собрав минимум скарба, теплым августовским утром я оседлал свой Sportster 883, выехал из родного Уссурийска на трассу и дал газу.
Ремонтируемые участки прошел быстро. Реконструкция трассы – это хорошо, но порой реконструкторы не в силах с ней совладать. В Приморье погода отличная, наяривает Ярило-Солнце, щебечут птички. А я просто мчу вперед, сам себе распевая специально заученную песню «Славное море – священный Байкал».
Трасса до Хабаровска знакомая, без сюрпризов. В Хабаровском крае тоже ремонт, кое-где даже капитальный. Но в целом, хуже дорог не встречал. А самый хардкор начинается за Бикином. Как на родео – удержись в седле!
В Хабаровске стали сгущаться тучи, начал накрапывать дождь. Но я готов! Надеваю японский дождевик и непромокаемые берцы. Выбраться из города помог местный байкер на вусмерть затюнингованном Suzuki Boulevard. Хорошие все-таки дороги в ЕАО – до Биробиджана доехал без приключений. На въезде в город стоят рекламные щиты местных гостиниц. Позвонил, забронировал, узнал, как доехать. Очень удобно, без суеты. Пока засыпал, прокручивал в голове прошедший день, и в голову пришла простая, но интересная мысль: к знаку «неровная дорога» я бы добавлял комментарии о реальном состоянии дороги, а то и мелкую волну, и яму в половину КамАЗа обозначают одним знаком.
Утром за окном противный мелкий дождь. Делать нечего, облачаюсь в непромокаемую амуницию и выезжаю. Направление – Чита. На автобусной остановке уточнил дорогу. Люди удивились, показали рукой на запад. Потом понял, почему: оттуда до Читы почти 2000 км. При выезде на трассу понял, что до нее сегодня не доеду – дождь полил «по-взрослому». Но какой-то странный: километров семь-восемь ливень, и вдруг видишь, что катишь по абсолютно сухому асфальту. Неужели закончился? И небо вроде светлее. Но через километр-другой он снова поджидает, и ты проламываешь стену воды, попадая в эдакую дождевальную камеру. А порой бывает явление, которое я назвал «неподвижный дождь»: въезжаешь вроде бы в полосу тумана, и мощные потоки воды проникают в каждую щелочку, оседают на визоре шлема, просачиваются в перчатки. Но на дороге нет следов дождя! А когда всматриваешься перед собой, замечаешь крупные капли, висящие в воздухе… Чертовщина какая-то! Никогда такого не видел.
В редкие моменты без дождя останавливаюсь насладиться тем, что его нет. С меня течет в три ручья, а я балдею оттого, что вокруг сухо! Вскоре на дороге начала попадаться любимая забава дорожников: небольшие поперечные траншеи, глубиной сантиметров по десять и шириной до полуметра, без всяких предупреждающих знаков. На машине может и ничего, но на мотоцикле подбрасывает нехило. А потом пошел участок всамделишной реконструкции: добрый десяток километров скользкая глина сменяется острым скальником, глубокие колеи, жидкое месиво вместо луж, заторы из буксующих тягачей. Повсюду валяются рваные покрышки. После этого «спецучастка» порадовался хлещущему дождю – хоть помоет немного.
А вот и знаменитая стелла «Москва – Владивосток». Культовое место, народу куча. Дождь на время утих. Распаковал армейский сухпаек. Очень вкусно! Как сказал один служивший знакомый: «Кормили бы так в армии постоянно – остался бы по контракту».
Подошел ко мне настоятель местной часовни, предлагал зайти помолиться. Но я атеист. Только не просто атеист, мол, «не верю, и все тут!» Я – знающий атеист. Минут двадцать длился наш разговор, после чего он записал мое имя-фамилию и адрес электронки («взял на карандаш», так сказать). «А по образованию ты кто? – спрашивает. – Филолог, наверное?» «Не поверишь! – отвечаю. – Техник-механик!»
Дорога на Читу отличная, особенно в сравнении. На горизонте появляется мост через реку Зея – ажурная, но монументальная конструкция из металла. А вдоль дороги сплошной разлив, суша видна вдалеке. По направлению указателя «Дачи – 0,2 км» плещется прибой. Бедные огородники! На мосту вахтер сказал, что часть воды уже ушла. Оказывается, это был контролируемый сброс воды из Зейского водохранилища. Иначе – прорыв и «спасайся, кто может!»
Снова дождь, то крупный, со звоном тарабанящий по шлему, то мелкая морось, которую стараешься не замечать. По такой погоде скоростной режим – до сотни. Бензобак «Спортстера» всего 9,5 литров. Если ехать «по-пенсионерски», то с резервом хватает на 260 км, а если «по-молодецки», то всего на 180. Так и кланялся каждой заправке.
Проехав без малого тысячу верст, чувствовал себя двояко. С одной стороны, я все-таки еду, несмотря ни на что. Но с другой – силы на исходе, и ехать дальше в надвигающейся темноте будет нелегко. На очередной заправке спрашиваю про ночлег. Обнадежили: есть в Большом Невере (еще 77 км). Стиснув зубы, выехал на дорогу. И тут случилось чудо: впервые за день выглянуло закатное солнце, окрасив алым все вокруг! Я остановился и любовался, пока оно не скрылось за тяжелыми тучами. Ободренный, доехал-таки до гостиницы… точнее, ночлежки на трассе с номером без окон, общим туалетом и душем. Но мне нужна сухая кровать и еда в кафе. При отсутствии комфорта начинаешь ценить такие мелочи, как сухая одежда, теплая еда, горячий чай.
Проснулся по-местному рано, по-нашему поздно – другой часовой пояс. Вышел на улицу и… дождя нет! Не позавтракав, дабы не терять время, быстро пакуюсь и выезжаю.
Но счастье быстротечно. Громогласно заявив о себе с небес, дождь принялся неистово меня полоскать. Лил сверху, с боков, умудрялся даже снизу поддавать. Ох, я и натерпелся! Берцы начали халтурить еще вчера, сегодня сдался и дождевик. Скоро я почувствовал, что вместо седла сижу в тазике с водой. Много заправок без навеса – три цистерны, возле древние колонки времен застоя, чуть поодаль будка оператора. Хорошо, хоть ведрами не разливают!
Иногда дождь почти прекращается, и в эти редкие моменты удается вкусить такие чарующие виды, что чувство прекрасного компенсирует все остальные неудобства.
Проезжаю указатель, повествующий о том, что началась Сибирь. Она поражает своими масштабами! Виды на многие десятки километров вокруг. На подъезде к Чите начинаются равнины, смешанные леса Дальнего Востока сменяются сосновыми и березовыми. И повсюду аромат хвои. Ты едешь не на фоне пейзажа, и даже не в нем. Ты и есть пейзаж! Полное единение с природой, с пространством, со всем миром. Никакой другой вид транспорта не даст того, что может мотоцикл.
К дождю уже привык, потому как выбора-то нет. Просто еду и постепенно начинаю ехать в кайф. Но кайфую недолго – на КП при въезде в Читу меня «приветствуют» гаишники. Пока достаю документы, объясняю кто, откуда, куда и в каких условиях. Документы вернули, не разворачивая, объяснили, как лучше въехать в Читу и пожелали счастливого пути.
Чита! Никогда в своей жизни не встречал убитых дорог и красивых девушек в такой концентрации! Куда ни кинь взгляд, то красавица-администратор отеля, то симпатичная официантка в кафе, то соблазнительная заправщица на бензоколонке. Но чтобы добраться до них, нужно преодолеть семь кругов ада. Дорожного.
Поселился в первой попавшейся гостинице. Выдали портативный обогреватель, на котором я сушил все, что можно было просушить. Там же познакомился с мотоциклистами, возвращающимися с Байкала. Они принесли хорошие вести – за Читой на небе ни облачка. Со сладостным чувством, что самое трудное позади, я уснул.
Проснулся от звука выхлопа – уехали мои соседи. Решил перед выездом помыть мотоцикл. На мойке задумался о разнице в менталитете жителей Дальнего Востока и Сибири. В Хабаровске очередь на мойку, как в мавзолей. Говорю: «Дайте мне инструмент, я сам помою». Дают. Спрашиваю: «Сколько с меня?», мне в ответ: «50 рублей». Та же ситуация в Чите. На вопрос об оплате искреннее удивление: «А за что?! Сам же мыл! Езжай давай, меценат!» Мелочь вроде, а как влияет на общую картину.
На выезде из Читы сильный боковой ветер, еду с приличным правым креном, чтобы не сдувало на встречку. Курс на Улан-Удэ. Воды вокруг поменьше, но все равно много подтоплено. То и дело попадаются большие стада «буренок», иногда пасущиеся прямо на дорогах и создающие пробки.
На кемпинге увидел какую-то ступу. Вокруг полно монет, сигареты. Остановился бурят на «Калдине», приложился лбом к ступе, обошел вокруг, что-то положил и продолжил путь. Я, как уже говорил, атеист. Но одно дело не верить, а другое дело – знать. И, раз такое происходит, то это точно неспроста. Решил: первое, что выну из кошелька, то и положу. Вынул 10 рублей.
После границы с Бурятией дороги, как по волшебству, становятся в разы лучше. Где похуже – идет ремонт. Над ним лозунг: «Строим дороги – инвестируем в будущее!»
В седле время летит незаметно. Вроде только выехал из Читы, а уже солнце клонится к закату, становится прохладнее. В воздухе отчетливо улавливаются осенние нотки.
Мой путь проходит через деревню староверов Тарбагатай. Здесь всё как в сказке. Бревенчатые срубы, трогательные занавесочки на окнах. Милые бабушки на завалинках продают мед, яйца, овощи. Пасутся барашки и козы, мычат коровы. Здесь жизнь течет по своим законам, и даже сам дух другой. Неторопливый. Когда осознаешь свое место в этом мире, станет ясно, что спешить, в общем-то, некуда. Здесь это поняли. В их домах нет телевизоров, нет интернета. Их мало беспокоят политические дрязги, курсы валют, потрясения на фондовых рынках. Люди живут тем, что смогли взять от земли сами. И никто не вправе сказать, что они в чем-то отстали от жизни. Она у них своя. В их глазах читается какое-то спокойствие и уверенность в правильности собственного бытия… А тут вокруг столько соблазнов! Даже и не знаю, что лучше…
Слева показалась небольшая, но крутая гора. А горы – моя слабость. Я в душе альпинист, и заветная мечта моя – забраться на Эверест. Короче, не мог не остановиться и не залезть на нее. Гора оказалась не простой, а местом поклонения, памятником природы Бурятии – Спящий лев, или Омулевая сопка. В древности это была сигнальная гора, на которой зажигали огонь, предупреждая о набеге из Монголии.
Во мне жила надежда добраться до Байкала сегодня. Вот и Улан-Удэ с огромной головой Ильича на площади, а там и до места недалеко. Но есть в этом городе одна особенность – отсутствие указателей, как выехать из города. Пока кружил, следуя советам местных, спустились сумерки. Ладно, остаюсь в Улан-Удэ. Погуляю по городу, отдохну от седла.
Таксист проводил до гостиницы «Шэнэ Дулан» («Новое Тепло» по-нашему). Я переоделся и пошел гулять. Заметил, что практически все буряты неотличимы от корейцев. Особенно женщины. Я часто езжу в Корею по работе, поэтому знаю, о чем говорю. Сижу в ресторане, смотрю по сторонам и не могу понять, в Сеуле я или в Улан-Удэ? Поделился наблюдениями с таксистом. «Да, – говорит, – я и сам родился в Южной Корее, и все родственники оттуда. Но теперь живу в Улан-Удэ, как истинный бурят!» А уже поутру увидел автобусы с плакатами на борту: «Мы за гармонию в межнациональных отношениях!» И нарисованы милая буряточка (кореяночка?) и наш парень. Присоединил к себе земли? Будь добр, окультурь и про местных не забудь! А не как американцы с индейцами…
Как же трудно я выбирался из Улан-Удэ! Дорогу спрашивал на каждом перекрестке. Кончилось тем, что приехал в аэропорт… Стою, матерюсь! На мои крики подбежал охранник, успокоил, как мог, и объяснил дорогу. Может, проблема в том, что я недолюбливаю навигаторы… Но пару знаков можно было бы повесить!
А дальше – дорога, еще дорога, иногда кафе. Еду я, и тут замечаю, что температура упала. Глядь, справа по борту что-то синее-синее. Небо?.. Нет, это Байкал! Я добрался! Торможу, залезаю на высоченный бордюр, впитываю в себя всю эту красоту и от переизбытка чувств ору во все горло «Славное море». Никакое это не озеро! Море, и только так! Большие волны, шум прибоя, крики чаек. У меня на глазах слезы. Эмоции зашкаливают – я верю и не верю, что стою на берегу и любуюсь Байкалом. Это точно не сон? Точно! Хоть защипайся. После народной исполнил еще и гимн России. Пою и плачу, как школьник какой-то…
Но надо найти гостиницу и разузнать о пароме на Ольхон. Как-никак сердце Байкала! В Слюдянке гостиниц валом, а с паромом накладка: через Большое море они не ходят, только через Малое, а это в Иркутске (Море Большое и Малое – это местные понятия. Остров Ольхон находится практически в середине Байкала, ближе к его левой части. Та часть, что слева – это море Малое, что справа – Большое. Самое узкое место между Ольхоном и материком ровно 1 км – там и ходят паромы (прим. автора)). Что ж, планы меняются! Подкатываю к гаишникам спросить дорогу. «Катишь прямо, дальше село Култук, от него до Иркутска ровно сто километров». Ха! Считай, приехал! Я расслабился и решил устроить хороший отдых, отведать-таки знаменитых бурятских поз. Нашел кафе и принялся терпеливо ждать (готовятся 40 минут), любуясь из окна видом на Байкал.
После Култука меня ждал сюрприз – реальные горные серпантины. Целых 80 километров крутых изгибов и перепадов высот, от которых закладывает уши! Дороги красивее и опаснее я еще не встречал. То и дело следы торможений с неизвестным итогом. Вокруг памятники, венки. Ух, захватывающе! А как рулится «Харлей»! Я вошел во вкус. Вверх и вниз, влево и вправо – поворотам нет числа. Перед некоторыми висят щиты: «Водитель грузовика! Внимание! Опасный левый поворот со спуском! Тормози двигателем!»
На подступах к Иркутску пейзаж меняется на равнинный. Проезжаю мост через Ангару, единственную реку, вытекающую из Байкала, и попадаю в Иркутск. На въезде гостей встречают огромные трубы, коптящие небо. Бодро подкатываю к местным: – Уважаемые, где тут переправа на остров? Молчание… – А на какой? – Ольхон, блин! Какой же еще? Местные переглянулись, пошептались и спрашивают: – А ты без навигатора, что ли? – Без! – Ну тогда езжай на выезд из города. Там КП, спросишь у гаишников.
Беру таксиста. На КП очередной сюрприз: паромная переправа не в Иркутске. Чтобы добраться до нее, надо ехать в сторону Новосибирска, но не поворачивать на него, а ехать прямо до села Баяндай. А до него 134 километра!..
Пролетаю развилку на Новосиб и въезжаю во владения Усть-Ордынского АО. Отличная дорога проходит через степь, ровную, как стол. Один плавный поворот со спуском и один подъем. Остальная – как взлетно-посадочная полоса.
В сгущающихся сумерках долетел до Баяндая. А тут даже воды нигде нет! На АЗС невозмутимый заправщик сообщает, что паром не здесь, но Баяндай – важная ключевая точка, потому мне ее и назвали. Нужно ехать дальше, до развязки, а потом направо до села Еланцы, там и переправа. Рулю туда, ищу указатель. До Еланцов… 74 километра! Я чуть не упал… Уже стемнело, начало холодать, а я порядком устал. Передохнуть бы в кафе, но время дорого. Рванул и… налетел на огромный трамплин из сена, подло брошенный кем-то на дороге. Взлетел, как истребитель, грозно ревя прямоточными глушителями! А приземление вышло весьма жесткое. Успокоился и поехал внимательно.
Дорога уходит вниз, начинается реальный холод. Изо рта идет пар, визор запотевает, пробивает озноб. В августе! Скорость упала до 30–40 км/ч. Время от времени отогреваю руки на двигателе. Через час дрожь бьет уже не переставая. Проезжаю мимо освещенного места, Кафе? Нет, сувенирная лавка. Но в ней тоже спасение: продаются теплые жилетки ручной работы из верблюжьей шерсти. Беру за 1600 рублей, не торгуясь. Надел, начал согреваться.
Доехал до Еланцев, распираемый чувством победителя. Вот он я! Доехал! Начало второго ночи, все люди спят, спросить не у кого. Замечаю две фигуры впереди. Местная молодежь, лет 15-ти от роду. Спрашиваю про паром. «Да нет тут никаких паромов, – говорят мне. – Вам дальше, еще километров пятьдесят»… Не-е-ет! Этого не может быть! Может, юнцы путают? В тихом ужасе решаю «брать языка» среди людей постарше. Повезло: нашел дедушку у калитки. Да! Ошиблись! Дедуля говорит, что до переправы всего… 47 километров…
Я стоял как вкопанный. Мыслил. В животе неистово урчало, руки немели от холода, голова гудела от прямотоков. Страшно хотелось спать. Но беру себя в руки и приказываю двигаться дальше, напевая: «Если завтра война, если завтра в поход, будь сегодня к походу готов!» Помогло – проехал километров десять. Решаю стать и немного отдохнуть. Походил взад-вперед, полегчало. Снимаю мотоцикл с подножки и от усталости падаю вместе с ним в канаву. Хорошо, неглубокую. Пытаюсь поднять – и не могу. Собравшись с силами, в несколько приемов возвращаю-таки его в нормальное положение. Уф!
Но сюрпризы не кончаются: на обочине знак «Дорожные работы. 21 км». Сколько?! Может, запятую между цифирями забыли поставить? Нет, все по-честному… О боги! Да, я хотел приключений, хотел вырваться из рутины. Но не думал, что будет так серьезно. Смеясь и плача, почти не чувствуя пальцев, плетусь на первой передаче. Временами начинается просто ходьба с мотоциклом под собой. Вспомнил напутствие мотоциклистов из Читы: «Когда пойдет гравийка, сворачивай прямо в степь на грунтовку».
И тем не менее я проехал… Или прошел?.. Нет, преодолел этот отрезок пути. Я бы крикнул от радости, я бы станцевал победный танец, но в третьем часу ночи хотел только одного: упасть и заснуть. Прямо здесь. Я бы так и сделал, если бы не инстинкт самосохранения, отчаянно толкавший найти гостиницу. Иду, вроде есть одна. Звоню, стучу – глухо. Мне не до шуток! Как только закрываю глаза, начинает сниться сон. Выручил круглосуточный магазин: наверху сдаются комнаты, все удобства на улице, тысяча рублей. Взял бы и за три! Откуда-то взялись силы разогреть сухпаек и даже съесть его. Смутно помню, что расстилал кровать, долго снимал берцы. И сомнения: может, я съехал куда-нибудь в канаву, заснул там, а все это мне снится?..
Проснулся ни свет ни заря от дикого холода – зачем-то перед сном открыл настежь все окна. На улице около десяти градусов. На часах начало восьмого. Но выспался отлично!
Подкатил к пирсу за две минуты до отправления, паром уже заполнен машинами, идет посадка людей. Но паромщики без лишних слов приподняли шлагбаум, и я заехал на палубу. Собираю информацию. Она не обнадеживает: дорог с покрытием здесь никто не видел, а за селом Хужир начинается песок. На весь остров одна заправка. Туристы без подходящей техники ездят с экскурсией: платишь 2200 рублей, грузишься в ПАЗик – и помчались! Программа на целый день, все памятники природы: мыс Бурхан, мыс Хобой, еще много всего. Обед и ужин входят в стоимость.
А дальше был Ольхон! Много всего я слышал об этом месте. Здесь причудливо переплетаются далекое прошлое и настоящее, недалекое будущее и космическая бесконечность. Как вам наскальные рисунки древних аборигенов, на которых изображены инопланетяне в скафандрах? А как отнесетесь к информации, что неделю назад в Иркутске по тревоге подняли весь личный состав полиции по причине полетов над плотиной трех летающих тарелок, которые затем унеслись в сторону Байкала?.. Ученые ломают седые головы, бьются в научных конвульсиях, пытаясь объяснить происходящее. А местных не удивишь появлением в небе светящихся точек, выписывающих запредельные виражи.
Почему Ольхон так притягателен для всякого малопонятного? О нем пишут заметки и статьи, научные работы и книги, снимают фильмы и даже (по слухам) поставлен балет! В муках рождены тысячи теорий, гипотез, версий. А разгадка находится на поверхности. В буквальном смысле. Я понял всё, только ступив на Ольхонскую землю и посмотрев себе под ноги. Потому что тайны и нет никакой. Есть лишь недостаток информации, которая и рождает все легенды и мифы всех времен и народов.
На холме я чуть не споткнулся об огромный кусок кварца, который просто валялся под ногами. Красивый белый кварц, сверкающий на солнце сотнями граней. Мама дорогая, да он повсюду! Задаю вопрос гиду о составе почвы – почти одни камни, в основном кварц. Вот и объяснение! Два крохотных кристаллика кварца трутся друг об друга, выделяя энергию, крутящую стрелки часов в течение долгого времени. А если их миллиард?.. У всех выходов камней на поверхность слоистая структура, а значит, есть возможность сдвигаться относительно друг друга. А землетрясения на Ольхоне происходят до 30 раз в день! Хотя большинство человек не чувствует, их фиксируют только приборы и животные. Слои кварца выделяют колоссальное количество энергии. Ольхон – это гигантский генератор, выбрасывающий в пространство гигаватты энергии, которую можно каким-либо образом собрать и использовать. И если это не можем мы, то может кто-то другой?..
Следующим пунктом был магазин-музей. Все, что выставлено в экспозиции, можно купить. Репродукции наскальных изображений, фотографии красивейших мест острова, симфоническая музыка, навеянная природой этого края, поделки всех возможных форм, размеров и предназначений и прочее и прочее…
И вот перед нами предстал кварцевый мегалит! Вернее, мы перед ним предстали. Самое святое место Ольхона – мыс Бурхан. К Шаман-камню (как называют Бурхан местные) нельзя подходить слишком близко. Нельзя подпускать к нему детей и женщин, и упаси вас залезть на него, а тем паче что-нибудь написать, типа «Здесь был Колёк from Краснодар!» Хотя находятся и такие. История умалчивает, что с ними стало в дальнейшем. Но осквернение мест силы никому не сходило с рук. У меня тоже был порыв залезть, но только чтобы почувствовать эту силу. Отчего-то не стал. Просто спустился вниз и умылся водой. Лицо потом долго щипало. Бурятская женщина сказала, что подходить вплотную резона нет – энергии вокруг столько, что можно просто раскинуть руки и заряжаться.
Рядом Сарайский пляж. Ранее там сжигали умерших, а в современном мире этому месту уготована роль пляжа. Но никаких гуляний там быть не должно! Из-за недопонимания нередки конфликты с местными.
Далее путь лежал в традиционную бурятскую деревню, где нас потчевали свежайшим молоком, домашним сыром, творогом и сметаной. Местные в национальных бурятских одеждах развлекали песнями и плясками, заставляли отплясывать самих. Завершением стал бал-маскарад для всех желающих, переросший в очередную фотосессию.
В группе была симпатичная девушка Аня, коренная сибирячка, родом из Ангарска. Мы познакомились и целый день не отходили друг от друга. Говорили на разные темы, порой такие, какие можно обсуждать только в узком кругу единомышленников. Как мало людей, которым можно высказаться о сокровенном, о наболевшем. И которые тебя будут слушать. Быть хорошим слушателем – великое искусство! Быть может, я ехал на Байкал именно за этим? Найти человека, с которым можно поговорить по душам, раскрыться? И до меня дошла простая истина, которую очень давно слышал в фильме Тарковского «Солярис»: человеку нужен человек. Воистину, знать и понимать не одно и то же.
Но романтика романтикой, а обед по расписанию. Байкальский омуль холодного копчения, вареная картошка и «боевые сто грамм». Наш водитель Ваня вместо тоста поведал нам любопытную историю.
Ольхон считается международным местом сбора шаманов всех мастей. Это самое мощное место силы в регионе. Во время камлания шаманов Ване повезло присутствовать неподалеку, и один из них сказал ему, что люди, которые в этом году приедут на остров, будут не случайными. Они приедут зарядиться энергией и понести ее дальше, во все стороны. Сказал, что наступает время великих перемен!
И действительно, взять хотя бы нашу группу. Например, простой паренек, каких много трется у ларьков с пивом, заговорил со мной о развитии рас, об атлантах, о Тибете. Сказал, что приехал сюда искать откровения… У меня наступил когнитивный диссонанс. Я сразу понял, что он прочитал книгу Мулдашева и пытается выжать из нее все до капли, но похвально уже то, что он что-то ищет. Процесс запущен!
Водитель взял курс на мыс Хобой, крайнюю точку Ольхона. Ваня – суперпрофессионал! Как виртуозно он крутил баранку ПАЗика, лишенного гидроусилителя. Ольхонские дороги – это не совсем дороги в обычном понимании. Если автобус тронулся, а ты не держишься двумя руками за поручни, то у тебя серьезные неприятности. Но это часть экскурсии, без них впечатления об острове не будут полными! Не забуду мальчика, сидевшего передо мной. Он то и дело оборачивался, а в его глазах читался неистовый восторг от того ужаса, что он видел впереди. По дороге у ПАЗика отлетали комплектующие, а Ваня привычно их подбирал, закидывал в салон, и мы мчались дальше.
Так, не без потерь, добрались до мыса Хобой. Вылезли из автобуса дружной гурьбой, прослушали лекцию экскурсовода и разбрелись в свободное плавание. Через час, насытившись впечатлениями, отправились в обратный путь. То, что у ПАЗика оборвало ремень генератора, никого не удивило. Ваня ловко его заменил, и мы в аккурат успели на паром. Аня проворонила свой рейс из-за жгучих прощаний, и я подвез ее на мотоцикле поближе к автобусу. На этом день, самый романтичный и яркий, закончился. Давно не засыпал с таким приятным чувством внутри.
И вот я стою на берегу, прощаюсь с Байкалом, с Ольхоном, подарившими мне нечто большее, чем я могу выразить словами. Сколько тысяч лет существует человеческий язык, а я не могу подобрать слов.
Вдруг вспомнил, что так и не искупался в Байкале, не очистил карму. Но ранним утром вода, должно быть, ледяная. Была не была! Чтобы не успеть замерзнуть, ныряю в студеную глубину. Но не так уж и холодно! Кто пугал айсбергами в середине лета? Кто говорил, что омуль плавает в валенках? Все это сказки! Купальный сезон можно не закрывать до первых морозов. Если вы, как я, можете купаться зимой.
Но пора и честь знать. Еще раз кинул прощальный взгляд на остров. Пока, Ольхон, еще увидимся! А мягкого белого нерчёнка, купленного в сувенирной лавке, назову твоим именем (Аня подсказала).
Не думаю, что есть смысл подробно описывать дорогу домой. Она заняла четыре дня. Иркутск проехал, почти не снимая ног с подножек, Улан-Удэ проскочил по объездной, ближе к Приморью снова дожди и хмурое небо… Дороги, люди… Встретил туриста на заряженном велосипеде: едет во Владивосток из Португалии. Едет долго, уже научился по-нашему материться. Спрашиваю: «Как тебе Россия?» Поднимает вверх большой палец: «Люди – во!» Ох уж эти беспечные странники. Цвет их кожи и волос похож на цвет того, во что они одеты. Они всегда счастливые, с настоящей улыбкой и кипящей жизнью в глазах.
Возвращение всегда немного грустное. Но ты смог, ты сделал то, что планировал. Еще одна вершина взята. А новый опыт изменил тебя, и ты уже никогда не будешь прежним. Ты стал сильнее, опытнее, умнее… стал мудрее! Ты более уверенно смотришь вперед, твоему взору открылись новые вершины, новые горизонты, к которым теперь будешь стремиться. И так до бесконечности. Смысл жизни в непрерывном развитии…
Как приятно надеть теплый домашний халат и домашние тапочки. Навел чаю, откинулся в кресле и только сейчас позволил себе расслабиться. Но сознание еще долго оставалось на Ольхоне. А по ночам снился Ангарск, в котором я ни разу не был, но в котором живет Аня.
Про мой мотоцикл Harley-Davidson Sportster XL883 2007 года написано ничтожно мало только потому, что он меня ни разу не подвел. За время поездки лишь перестала гореть лампочка нейтрали, разболталась боковая подставка, да резина стерлась до корда. Дополнительно оснастил ветровым стеклом и надувной нашлепкой на сиденье. Боковые кофры уже стояли при покупке. С собой брал необходимый минимум: ремкомплект для шин, маленький компрессор, литрушку масла на долив, инструмент. В итоге, ничего не понадобилось, только один раз подтянул правое зеркало.
Ремонтируемые участки прошел быстро. Реконструкция трассы – это хорошо, но порой реконструкторы не в силах с ней совладать. В Приморье погода отличная, наяривает Ярило-Солнце, щебечут птички. А я просто мчу вперед, сам себе распевая специально заученную песню «Славное море – священный Байкал».
Трасса до Хабаровска знакомая, без сюрпризов. В Хабаровском крае тоже ремонт, кое-где даже капитальный. Но в целом, хуже дорог не встречал. А самый хардкор начинается за Бикином. Как на родео – удержись в седле!
В Хабаровске стали сгущаться тучи, начал накрапывать дождь. Но я готов! Надеваю японский дождевик и непромокаемые берцы. Выбраться из города помог местный байкер на вусмерть затюнингованном Suzuki Boulevard. Хорошие все-таки дороги в ЕАО – до Биробиджана доехал без приключений. На въезде в город стоят рекламные щиты местных гостиниц. Позвонил, забронировал, узнал, как доехать. Очень удобно, без суеты. Пока засыпал, прокручивал в голове прошедший день, и в голову пришла простая, но интересная мысль: к знаку «неровная дорога» я бы добавлял комментарии о реальном состоянии дороги, а то и мелкую волну, и яму в половину КамАЗа обозначают одним знаком.
Утром за окном противный мелкий дождь. Делать нечего, облачаюсь в непромокаемую амуницию и выезжаю. Направление – Чита. На автобусной остановке уточнил дорогу. Люди удивились, показали рукой на запад. Потом понял, почему: оттуда до Читы почти 2000 км. При выезде на трассу понял, что до нее сегодня не доеду – дождь полил «по-взрослому». Но какой-то странный: километров семь-восемь ливень, и вдруг видишь, что катишь по абсолютно сухому асфальту. Неужели закончился? И небо вроде светлее. Но через километр-другой он снова поджидает, и ты проламываешь стену воды, попадая в эдакую дождевальную камеру. А порой бывает явление, которое я назвал «неподвижный дождь»: въезжаешь вроде бы в полосу тумана, и мощные потоки воды проникают в каждую щелочку, оседают на визоре шлема, просачиваются в перчатки. Но на дороге нет следов дождя! А когда всматриваешься перед собой, замечаешь крупные капли, висящие в воздухе… Чертовщина какая-то! Никогда такого не видел.
В редкие моменты без дождя останавливаюсь насладиться тем, что его нет. С меня течет в три ручья, а я балдею оттого, что вокруг сухо! Вскоре на дороге начала попадаться любимая забава дорожников: небольшие поперечные траншеи, глубиной сантиметров по десять и шириной до полуметра, без всяких предупреждающих знаков. На машине может и ничего, но на мотоцикле подбрасывает нехило. А потом пошел участок всамделишной реконструкции: добрый десяток километров скользкая глина сменяется острым скальником, глубокие колеи, жидкое месиво вместо луж, заторы из буксующих тягачей. Повсюду валяются рваные покрышки. После этого «спецучастка» порадовался хлещущему дождю – хоть помоет немного.
А вот и знаменитая стелла «Москва – Владивосток». Культовое место, народу куча. Дождь на время утих. Распаковал армейский сухпаек. Очень вкусно! Как сказал один служивший знакомый: «Кормили бы так в армии постоянно – остался бы по контракту».
Подошел ко мне настоятель местной часовни, предлагал зайти помолиться. Но я атеист. Только не просто атеист, мол, «не верю, и все тут!» Я – знающий атеист. Минут двадцать длился наш разговор, после чего он записал мое имя-фамилию и адрес электронки («взял на карандаш», так сказать). «А по образованию ты кто? – спрашивает. – Филолог, наверное?» «Не поверишь! – отвечаю. – Техник-механик!»
Дорога на Читу отличная, особенно в сравнении. На горизонте появляется мост через реку Зея – ажурная, но монументальная конструкция из металла. А вдоль дороги сплошной разлив, суша видна вдалеке. По направлению указателя «Дачи – 0,2 км» плещется прибой. Бедные огородники! На мосту вахтер сказал, что часть воды уже ушла. Оказывается, это был контролируемый сброс воды из Зейского водохранилища. Иначе – прорыв и «спасайся, кто может!»
Снова дождь, то крупный, со звоном тарабанящий по шлему, то мелкая морось, которую стараешься не замечать. По такой погоде скоростной режим – до сотни. Бензобак «Спортстера» всего 9,5 литров. Если ехать «по-пенсионерски», то с резервом хватает на 260 км, а если «по-молодецки», то всего на 180. Так и кланялся каждой заправке.
Проехав без малого тысячу верст, чувствовал себя двояко. С одной стороны, я все-таки еду, несмотря ни на что. Но с другой – силы на исходе, и ехать дальше в надвигающейся темноте будет нелегко. На очередной заправке спрашиваю про ночлег. Обнадежили: есть в Большом Невере (еще 77 км). Стиснув зубы, выехал на дорогу. И тут случилось чудо: впервые за день выглянуло закатное солнце, окрасив алым все вокруг! Я остановился и любовался, пока оно не скрылось за тяжелыми тучами. Ободренный, доехал-таки до гостиницы… точнее, ночлежки на трассе с номером без окон, общим туалетом и душем. Но мне нужна сухая кровать и еда в кафе. При отсутствии комфорта начинаешь ценить такие мелочи, как сухая одежда, теплая еда, горячий чай.
Проснулся по-местному рано, по-нашему поздно – другой часовой пояс. Вышел на улицу и… дождя нет! Не позавтракав, дабы не терять время, быстро пакуюсь и выезжаю.
Но счастье быстротечно. Громогласно заявив о себе с небес, дождь принялся неистово меня полоскать. Лил сверху, с боков, умудрялся даже снизу поддавать. Ох, я и натерпелся! Берцы начали халтурить еще вчера, сегодня сдался и дождевик. Скоро я почувствовал, что вместо седла сижу в тазике с водой. Много заправок без навеса – три цистерны, возле древние колонки времен застоя, чуть поодаль будка оператора. Хорошо, хоть ведрами не разливают!
Иногда дождь почти прекращается, и в эти редкие моменты удается вкусить такие чарующие виды, что чувство прекрасного компенсирует все остальные неудобства.
Проезжаю указатель, повествующий о том, что началась Сибирь. Она поражает своими масштабами! Виды на многие десятки километров вокруг. На подъезде к Чите начинаются равнины, смешанные леса Дальнего Востока сменяются сосновыми и березовыми. И повсюду аромат хвои. Ты едешь не на фоне пейзажа, и даже не в нем. Ты и есть пейзаж! Полное единение с природой, с пространством, со всем миром. Никакой другой вид транспорта не даст того, что может мотоцикл.
К дождю уже привык, потому как выбора-то нет. Просто еду и постепенно начинаю ехать в кайф. Но кайфую недолго – на КП при въезде в Читу меня «приветствуют» гаишники. Пока достаю документы, объясняю кто, откуда, куда и в каких условиях. Документы вернули, не разворачивая, объяснили, как лучше въехать в Читу и пожелали счастливого пути.
Чита! Никогда в своей жизни не встречал убитых дорог и красивых девушек в такой концентрации! Куда ни кинь взгляд, то красавица-администратор отеля, то симпатичная официантка в кафе, то соблазнительная заправщица на бензоколонке. Но чтобы добраться до них, нужно преодолеть семь кругов ада. Дорожного.
Поселился в первой попавшейся гостинице. Выдали портативный обогреватель, на котором я сушил все, что можно было просушить. Там же познакомился с мотоциклистами, возвращающимися с Байкала. Они принесли хорошие вести – за Читой на небе ни облачка. Со сладостным чувством, что самое трудное позади, я уснул.
Проснулся от звука выхлопа – уехали мои соседи. Решил перед выездом помыть мотоцикл. На мойке задумался о разнице в менталитете жителей Дальнего Востока и Сибири. В Хабаровске очередь на мойку, как в мавзолей. Говорю: «Дайте мне инструмент, я сам помою». Дают. Спрашиваю: «Сколько с меня?», мне в ответ: «50 рублей». Та же ситуация в Чите. На вопрос об оплате искреннее удивление: «А за что?! Сам же мыл! Езжай давай, меценат!» Мелочь вроде, а как влияет на общую картину.
На выезде из Читы сильный боковой ветер, еду с приличным правым креном, чтобы не сдувало на встречку. Курс на Улан-Удэ. Воды вокруг поменьше, но все равно много подтоплено. То и дело попадаются большие стада «буренок», иногда пасущиеся прямо на дорогах и создающие пробки.
На кемпинге увидел какую-то ступу. Вокруг полно монет, сигареты. Остановился бурят на «Калдине», приложился лбом к ступе, обошел вокруг, что-то положил и продолжил путь. Я, как уже говорил, атеист. Но одно дело не верить, а другое дело – знать. И, раз такое происходит, то это точно неспроста. Решил: первое, что выну из кошелька, то и положу. Вынул 10 рублей.
После границы с Бурятией дороги, как по волшебству, становятся в разы лучше. Где похуже – идет ремонт. Над ним лозунг: «Строим дороги – инвестируем в будущее!»
В седле время летит незаметно. Вроде только выехал из Читы, а уже солнце клонится к закату, становится прохладнее. В воздухе отчетливо улавливаются осенние нотки.
Мой путь проходит через деревню староверов Тарбагатай. Здесь всё как в сказке. Бревенчатые срубы, трогательные занавесочки на окнах. Милые бабушки на завалинках продают мед, яйца, овощи. Пасутся барашки и козы, мычат коровы. Здесь жизнь течет по своим законам, и даже сам дух другой. Неторопливый. Когда осознаешь свое место в этом мире, станет ясно, что спешить, в общем-то, некуда. Здесь это поняли. В их домах нет телевизоров, нет интернета. Их мало беспокоят политические дрязги, курсы валют, потрясения на фондовых рынках. Люди живут тем, что смогли взять от земли сами. И никто не вправе сказать, что они в чем-то отстали от жизни. Она у них своя. В их глазах читается какое-то спокойствие и уверенность в правильности собственного бытия… А тут вокруг столько соблазнов! Даже и не знаю, что лучше…
Слева показалась небольшая, но крутая гора. А горы – моя слабость. Я в душе альпинист, и заветная мечта моя – забраться на Эверест. Короче, не мог не остановиться и не залезть на нее. Гора оказалась не простой, а местом поклонения, памятником природы Бурятии – Спящий лев, или Омулевая сопка. В древности это была сигнальная гора, на которой зажигали огонь, предупреждая о набеге из Монголии.
Во мне жила надежда добраться до Байкала сегодня. Вот и Улан-Удэ с огромной головой Ильича на площади, а там и до места недалеко. Но есть в этом городе одна особенность – отсутствие указателей, как выехать из города. Пока кружил, следуя советам местных, спустились сумерки. Ладно, остаюсь в Улан-Удэ. Погуляю по городу, отдохну от седла.
Таксист проводил до гостиницы «Шэнэ Дулан» («Новое Тепло» по-нашему). Я переоделся и пошел гулять. Заметил, что практически все буряты неотличимы от корейцев. Особенно женщины. Я часто езжу в Корею по работе, поэтому знаю, о чем говорю. Сижу в ресторане, смотрю по сторонам и не могу понять, в Сеуле я или в Улан-Удэ? Поделился наблюдениями с таксистом. «Да, – говорит, – я и сам родился в Южной Корее, и все родственники оттуда. Но теперь живу в Улан-Удэ, как истинный бурят!» А уже поутру увидел автобусы с плакатами на борту: «Мы за гармонию в межнациональных отношениях!» И нарисованы милая буряточка (кореяночка?) и наш парень. Присоединил к себе земли? Будь добр, окультурь и про местных не забудь! А не как американцы с индейцами…
Как же трудно я выбирался из Улан-Удэ! Дорогу спрашивал на каждом перекрестке. Кончилось тем, что приехал в аэропорт… Стою, матерюсь! На мои крики подбежал охранник, успокоил, как мог, и объяснил дорогу. Может, проблема в том, что я недолюбливаю навигаторы… Но пару знаков можно было бы повесить!
А дальше – дорога, еще дорога, иногда кафе. Еду я, и тут замечаю, что температура упала. Глядь, справа по борту что-то синее-синее. Небо?.. Нет, это Байкал! Я добрался! Торможу, залезаю на высоченный бордюр, впитываю в себя всю эту красоту и от переизбытка чувств ору во все горло «Славное море». Никакое это не озеро! Море, и только так! Большие волны, шум прибоя, крики чаек. У меня на глазах слезы. Эмоции зашкаливают – я верю и не верю, что стою на берегу и любуюсь Байкалом. Это точно не сон? Точно! Хоть защипайся. После народной исполнил еще и гимн России. Пою и плачу, как школьник какой-то…
Но надо найти гостиницу и разузнать о пароме на Ольхон. Как-никак сердце Байкала! В Слюдянке гостиниц валом, а с паромом накладка: через Большое море они не ходят, только через Малое, а это в Иркутске (Море Большое и Малое – это местные понятия. Остров Ольхон находится практически в середине Байкала, ближе к его левой части. Та часть, что слева – это море Малое, что справа – Большое. Самое узкое место между Ольхоном и материком ровно 1 км – там и ходят паромы (прим. автора)). Что ж, планы меняются! Подкатываю к гаишникам спросить дорогу. «Катишь прямо, дальше село Култук, от него до Иркутска ровно сто километров». Ха! Считай, приехал! Я расслабился и решил устроить хороший отдых, отведать-таки знаменитых бурятских поз. Нашел кафе и принялся терпеливо ждать (готовятся 40 минут), любуясь из окна видом на Байкал.
После Култука меня ждал сюрприз – реальные горные серпантины. Целых 80 километров крутых изгибов и перепадов высот, от которых закладывает уши! Дороги красивее и опаснее я еще не встречал. То и дело следы торможений с неизвестным итогом. Вокруг памятники, венки. Ух, захватывающе! А как рулится «Харлей»! Я вошел во вкус. Вверх и вниз, влево и вправо – поворотам нет числа. Перед некоторыми висят щиты: «Водитель грузовика! Внимание! Опасный левый поворот со спуском! Тормози двигателем!»
На подступах к Иркутску пейзаж меняется на равнинный. Проезжаю мост через Ангару, единственную реку, вытекающую из Байкала, и попадаю в Иркутск. На въезде гостей встречают огромные трубы, коптящие небо. Бодро подкатываю к местным: – Уважаемые, где тут переправа на остров? Молчание… – А на какой? – Ольхон, блин! Какой же еще? Местные переглянулись, пошептались и спрашивают: – А ты без навигатора, что ли? – Без! – Ну тогда езжай на выезд из города. Там КП, спросишь у гаишников.
Беру таксиста. На КП очередной сюрприз: паромная переправа не в Иркутске. Чтобы добраться до нее, надо ехать в сторону Новосибирска, но не поворачивать на него, а ехать прямо до села Баяндай. А до него 134 километра!..
Пролетаю развилку на Новосиб и въезжаю во владения Усть-Ордынского АО. Отличная дорога проходит через степь, ровную, как стол. Один плавный поворот со спуском и один подъем. Остальная – как взлетно-посадочная полоса.
В сгущающихся сумерках долетел до Баяндая. А тут даже воды нигде нет! На АЗС невозмутимый заправщик сообщает, что паром не здесь, но Баяндай – важная ключевая точка, потому мне ее и назвали. Нужно ехать дальше, до развязки, а потом направо до села Еланцы, там и переправа. Рулю туда, ищу указатель. До Еланцов… 74 километра! Я чуть не упал… Уже стемнело, начало холодать, а я порядком устал. Передохнуть бы в кафе, но время дорого. Рванул и… налетел на огромный трамплин из сена, подло брошенный кем-то на дороге. Взлетел, как истребитель, грозно ревя прямоточными глушителями! А приземление вышло весьма жесткое. Успокоился и поехал внимательно.
Дорога уходит вниз, начинается реальный холод. Изо рта идет пар, визор запотевает, пробивает озноб. В августе! Скорость упала до 30–40 км/ч. Время от времени отогреваю руки на двигателе. Через час дрожь бьет уже не переставая. Проезжаю мимо освещенного места, Кафе? Нет, сувенирная лавка. Но в ней тоже спасение: продаются теплые жилетки ручной работы из верблюжьей шерсти. Беру за 1600 рублей, не торгуясь. Надел, начал согреваться.
Доехал до Еланцев, распираемый чувством победителя. Вот он я! Доехал! Начало второго ночи, все люди спят, спросить не у кого. Замечаю две фигуры впереди. Местная молодежь, лет 15-ти от роду. Спрашиваю про паром. «Да нет тут никаких паромов, – говорят мне. – Вам дальше, еще километров пятьдесят»… Не-е-ет! Этого не может быть! Может, юнцы путают? В тихом ужасе решаю «брать языка» среди людей постарше. Повезло: нашел дедушку у калитки. Да! Ошиблись! Дедуля говорит, что до переправы всего… 47 километров…
Я стоял как вкопанный. Мыслил. В животе неистово урчало, руки немели от холода, голова гудела от прямотоков. Страшно хотелось спать. Но беру себя в руки и приказываю двигаться дальше, напевая: «Если завтра война, если завтра в поход, будь сегодня к походу готов!» Помогло – проехал километров десять. Решаю стать и немного отдохнуть. Походил взад-вперед, полегчало. Снимаю мотоцикл с подножки и от усталости падаю вместе с ним в канаву. Хорошо, неглубокую. Пытаюсь поднять – и не могу. Собравшись с силами, в несколько приемов возвращаю-таки его в нормальное положение. Уф!
Но сюрпризы не кончаются: на обочине знак «Дорожные работы. 21 км». Сколько?! Может, запятую между цифирями забыли поставить? Нет, все по-честному… О боги! Да, я хотел приключений, хотел вырваться из рутины. Но не думал, что будет так серьезно. Смеясь и плача, почти не чувствуя пальцев, плетусь на первой передаче. Временами начинается просто ходьба с мотоциклом под собой. Вспомнил напутствие мотоциклистов из Читы: «Когда пойдет гравийка, сворачивай прямо в степь на грунтовку».
И тем не менее я проехал… Или прошел?.. Нет, преодолел этот отрезок пути. Я бы крикнул от радости, я бы станцевал победный танец, но в третьем часу ночи хотел только одного: упасть и заснуть. Прямо здесь. Я бы так и сделал, если бы не инстинкт самосохранения, отчаянно толкавший найти гостиницу. Иду, вроде есть одна. Звоню, стучу – глухо. Мне не до шуток! Как только закрываю глаза, начинает сниться сон. Выручил круглосуточный магазин: наверху сдаются комнаты, все удобства на улице, тысяча рублей. Взял бы и за три! Откуда-то взялись силы разогреть сухпаек и даже съесть его. Смутно помню, что расстилал кровать, долго снимал берцы. И сомнения: может, я съехал куда-нибудь в канаву, заснул там, а все это мне снится?..
Проснулся ни свет ни заря от дикого холода – зачем-то перед сном открыл настежь все окна. На улице около десяти градусов. На часах начало восьмого. Но выспался отлично!
Подкатил к пирсу за две минуты до отправления, паром уже заполнен машинами, идет посадка людей. Но паромщики без лишних слов приподняли шлагбаум, и я заехал на палубу. Собираю информацию. Она не обнадеживает: дорог с покрытием здесь никто не видел, а за селом Хужир начинается песок. На весь остров одна заправка. Туристы без подходящей техники ездят с экскурсией: платишь 2200 рублей, грузишься в ПАЗик – и помчались! Программа на целый день, все памятники природы: мыс Бурхан, мыс Хобой, еще много всего. Обед и ужин входят в стоимость.
А дальше был Ольхон! Много всего я слышал об этом месте. Здесь причудливо переплетаются далекое прошлое и настоящее, недалекое будущее и космическая бесконечность. Как вам наскальные рисунки древних аборигенов, на которых изображены инопланетяне в скафандрах? А как отнесетесь к информации, что неделю назад в Иркутске по тревоге подняли весь личный состав полиции по причине полетов над плотиной трех летающих тарелок, которые затем унеслись в сторону Байкала?.. Ученые ломают седые головы, бьются в научных конвульсиях, пытаясь объяснить происходящее. А местных не удивишь появлением в небе светящихся точек, выписывающих запредельные виражи.
Почему Ольхон так притягателен для всякого малопонятного? О нем пишут заметки и статьи, научные работы и книги, снимают фильмы и даже (по слухам) поставлен балет! В муках рождены тысячи теорий, гипотез, версий. А разгадка находится на поверхности. В буквальном смысле. Я понял всё, только ступив на Ольхонскую землю и посмотрев себе под ноги. Потому что тайны и нет никакой. Есть лишь недостаток информации, которая и рождает все легенды и мифы всех времен и народов.
На холме я чуть не споткнулся об огромный кусок кварца, который просто валялся под ногами. Красивый белый кварц, сверкающий на солнце сотнями граней. Мама дорогая, да он повсюду! Задаю вопрос гиду о составе почвы – почти одни камни, в основном кварц. Вот и объяснение! Два крохотных кристаллика кварца трутся друг об друга, выделяя энергию, крутящую стрелки часов в течение долгого времени. А если их миллиард?.. У всех выходов камней на поверхность слоистая структура, а значит, есть возможность сдвигаться относительно друг друга. А землетрясения на Ольхоне происходят до 30 раз в день! Хотя большинство человек не чувствует, их фиксируют только приборы и животные. Слои кварца выделяют колоссальное количество энергии. Ольхон – это гигантский генератор, выбрасывающий в пространство гигаватты энергии, которую можно каким-либо образом собрать и использовать. И если это не можем мы, то может кто-то другой?..
Следующим пунктом был магазин-музей. Все, что выставлено в экспозиции, можно купить. Репродукции наскальных изображений, фотографии красивейших мест острова, симфоническая музыка, навеянная природой этого края, поделки всех возможных форм, размеров и предназначений и прочее и прочее…
И вот перед нами предстал кварцевый мегалит! Вернее, мы перед ним предстали. Самое святое место Ольхона – мыс Бурхан. К Шаман-камню (как называют Бурхан местные) нельзя подходить слишком близко. Нельзя подпускать к нему детей и женщин, и упаси вас залезть на него, а тем паче что-нибудь написать, типа «Здесь был Колёк from Краснодар!» Хотя находятся и такие. История умалчивает, что с ними стало в дальнейшем. Но осквернение мест силы никому не сходило с рук. У меня тоже был порыв залезть, но только чтобы почувствовать эту силу. Отчего-то не стал. Просто спустился вниз и умылся водой. Лицо потом долго щипало. Бурятская женщина сказала, что подходить вплотную резона нет – энергии вокруг столько, что можно просто раскинуть руки и заряжаться.
Рядом Сарайский пляж. Ранее там сжигали умерших, а в современном мире этому месту уготована роль пляжа. Но никаких гуляний там быть не должно! Из-за недопонимания нередки конфликты с местными.
Далее путь лежал в традиционную бурятскую деревню, где нас потчевали свежайшим молоком, домашним сыром, творогом и сметаной. Местные в национальных бурятских одеждах развлекали песнями и плясками, заставляли отплясывать самих. Завершением стал бал-маскарад для всех желающих, переросший в очередную фотосессию.
В группе была симпатичная девушка Аня, коренная сибирячка, родом из Ангарска. Мы познакомились и целый день не отходили друг от друга. Говорили на разные темы, порой такие, какие можно обсуждать только в узком кругу единомышленников. Как мало людей, которым можно высказаться о сокровенном, о наболевшем. И которые тебя будут слушать. Быть хорошим слушателем – великое искусство! Быть может, я ехал на Байкал именно за этим? Найти человека, с которым можно поговорить по душам, раскрыться? И до меня дошла простая истина, которую очень давно слышал в фильме Тарковского «Солярис»: человеку нужен человек. Воистину, знать и понимать не одно и то же.
Но романтика романтикой, а обед по расписанию. Байкальский омуль холодного копчения, вареная картошка и «боевые сто грамм». Наш водитель Ваня вместо тоста поведал нам любопытную историю.
Ольхон считается международным местом сбора шаманов всех мастей. Это самое мощное место силы в регионе. Во время камлания шаманов Ване повезло присутствовать неподалеку, и один из них сказал ему, что люди, которые в этом году приедут на остров, будут не случайными. Они приедут зарядиться энергией и понести ее дальше, во все стороны. Сказал, что наступает время великих перемен!
И действительно, взять хотя бы нашу группу. Например, простой паренек, каких много трется у ларьков с пивом, заговорил со мной о развитии рас, об атлантах, о Тибете. Сказал, что приехал сюда искать откровения… У меня наступил когнитивный диссонанс. Я сразу понял, что он прочитал книгу Мулдашева и пытается выжать из нее все до капли, но похвально уже то, что он что-то ищет. Процесс запущен!
Водитель взял курс на мыс Хобой, крайнюю точку Ольхона. Ваня – суперпрофессионал! Как виртуозно он крутил баранку ПАЗика, лишенного гидроусилителя. Ольхонские дороги – это не совсем дороги в обычном понимании. Если автобус тронулся, а ты не держишься двумя руками за поручни, то у тебя серьезные неприятности. Но это часть экскурсии, без них впечатления об острове не будут полными! Не забуду мальчика, сидевшего передо мной. Он то и дело оборачивался, а в его глазах читался неистовый восторг от того ужаса, что он видел впереди. По дороге у ПАЗика отлетали комплектующие, а Ваня привычно их подбирал, закидывал в салон, и мы мчались дальше.
Так, не без потерь, добрались до мыса Хобой. Вылезли из автобуса дружной гурьбой, прослушали лекцию экскурсовода и разбрелись в свободное плавание. Через час, насытившись впечатлениями, отправились в обратный путь. То, что у ПАЗика оборвало ремень генератора, никого не удивило. Ваня ловко его заменил, и мы в аккурат успели на паром. Аня проворонила свой рейс из-за жгучих прощаний, и я подвез ее на мотоцикле поближе к автобусу. На этом день, самый романтичный и яркий, закончился. Давно не засыпал с таким приятным чувством внутри.
И вот я стою на берегу, прощаюсь с Байкалом, с Ольхоном, подарившими мне нечто большее, чем я могу выразить словами. Сколько тысяч лет существует человеческий язык, а я не могу подобрать слов.
Вдруг вспомнил, что так и не искупался в Байкале, не очистил карму. Но ранним утром вода, должно быть, ледяная. Была не была! Чтобы не успеть замерзнуть, ныряю в студеную глубину. Но не так уж и холодно! Кто пугал айсбергами в середине лета? Кто говорил, что омуль плавает в валенках? Все это сказки! Купальный сезон можно не закрывать до первых морозов. Если вы, как я, можете купаться зимой.
Но пора и честь знать. Еще раз кинул прощальный взгляд на остров. Пока, Ольхон, еще увидимся! А мягкого белого нерчёнка, купленного в сувенирной лавке, назову твоим именем (Аня подсказала).
Не думаю, что есть смысл подробно описывать дорогу домой. Она заняла четыре дня. Иркутск проехал, почти не снимая ног с подножек, Улан-Удэ проскочил по объездной, ближе к Приморью снова дожди и хмурое небо… Дороги, люди… Встретил туриста на заряженном велосипеде: едет во Владивосток из Португалии. Едет долго, уже научился по-нашему материться. Спрашиваю: «Как тебе Россия?» Поднимает вверх большой палец: «Люди – во!» Ох уж эти беспечные странники. Цвет их кожи и волос похож на цвет того, во что они одеты. Они всегда счастливые, с настоящей улыбкой и кипящей жизнью в глазах.
Возвращение всегда немного грустное. Но ты смог, ты сделал то, что планировал. Еще одна вершина взята. А новый опыт изменил тебя, и ты уже никогда не будешь прежним. Ты стал сильнее, опытнее, умнее… стал мудрее! Ты более уверенно смотришь вперед, твоему взору открылись новые вершины, новые горизонты, к которым теперь будешь стремиться. И так до бесконечности. Смысл жизни в непрерывном развитии…
Как приятно надеть теплый домашний халат и домашние тапочки. Навел чаю, откинулся в кресле и только сейчас позволил себе расслабиться. Но сознание еще долго оставалось на Ольхоне. А по ночам снился Ангарск, в котором я ни разу не был, но в котором живет Аня.
Про мой мотоцикл Harley-Davidson Sportster XL883 2007 года написано ничтожно мало только потому, что он меня ни разу не подвел. За время поездки лишь перестала гореть лампочка нейтрали, разболталась боковая подставка, да резина стерлась до корда. Дополнительно оснастил ветровым стеклом и надувной нашлепкой на сиденье. Боковые кофры уже стояли при покупке. С собой брал необходимый минимум: ремкомплект для шин, маленький компрессор, литрушку масла на долив, инструмент. В итоге, ничего не понадобилось, только один раз подтянул правое зеркало.